Константин Звоник. Записки паломника «Монах Макарий»
В середине мая 2016 года довелось мне побывать в Киево-Печерской Лавре. Паломничество это я никак не планировал и, наоборот, ехал на пару дней в столицу Незалежной только из любопытства и желания немного развеяться. К тому же, мой хороший приятель меня пригласил составить ему компанию в этой поездке.
Ходили слухи, что, после смены власти, россиянину в Украину попасть очень сложно и расхоже было мнение, что мужчин призывного возраста на таможне задерживают и, в лучшем случае, отправляют обратно. Успокаивал лишь факт, что нас встречали партнеры моего друга, с которыми он долгое время занимался бизнесом в Киеве. Лететь пришлось с пересадкой в Риге, так как прямые рейсы из России в Украину были отменены. По прилету в Киев, к молодому таможеннику, который долго вертел в руках мой новенький паспорт с американской визой, подошла старшая по званию сотрудница и сказала заветный пароль: «Хай идэт!»,- после чего меня сразу пропустили к уже ожидающему меня товарищу.
Мы оба хотели пообедать и поэтому, закинув вещи в гостиницу, поехали в ресторан Украинской кухни, в котором я уже бывал ранее. Он находился рядом с Лаврой. Отведав вкуснейшего борща, разного сала и вареников, мы вышли из ресторана и решили пройтись. Прямо напротив возвышалась колокольня Лавры и из чистого любопытства мы зашли на территорию посмотреть на величие киевских соборов. Зайдя внутрь Успенского Собора я оторопел от невероятной красоты, встретившей меня. Величественные своды, сияющие золотом иконостасы, благоговейно молящиеся люди, — все вызывало трепет и уважение в моей душе. Нам с товарищем пора было идти, но во мне засело желание, во что бы то ни стало, вернуться сюда. В Свирском монастыре, где я недавно до этого был во время Великого Поста, один из сдружившихся со мной монахов сказал мне, что мне стоит поговорить в Киеве с неким Архимандритом Антонием, о котором я ничего не знал. Придя на следующее утро, я решил исповедоваться перед тем, как приступать к поискам этого Архимандрита. Причиной было огромное множество священнослужителей в воскресный день. Мне представлялся очень сложным этот поиск. Как поиск иголки в стоге сена. Исповедовали в Успенском храме, одновременно, более десяти священников. Я встал в очередь к первому попавшемуся батюшке и оказалось, что я попал, именно, к самому Архимандриту Антонию, который отличался от всех остальных улыбчивостью и веселыми шутками, которыми он наделял стоящих в очереди к нему. После исповеди я вышел во двор Собора, где только что было множество священников, семинаристов и прихожан. Пойдя в сторону пещер я удивился отсутствию людей. Лишь один монах неспешно поднимался в горку навстречу ко мне. Он смотрел куда-то в сторону и, поравнявшись со мной, сказал опять же в сторону: «Бесноватый, бесноватый!» И тут я увидел большого чернеющего ворона, который пытался клюнуть этого монаха. К тому же, прыгая на лапках, как лягушка. Это было очень странно. Я, не раздумывая, стал между монахом и вороном и стал отгонять взбесившуюся птицу, а она взлетела на каменную монастырскую стену и стала в ярости клевать железо, которым была сверху покрыта стена. Мы заговорили с монахом и я, забыв о вороне, повернулся к монаху лицом и тут я почувствовал ощутимый удар птичьим крылом по голове и увидел отлетающую и каркающую от негодования птицу. Мы стали обсуждать с монахом вселение бесов в животных и людей. Монах представился Макарием. Он так красиво и складно объяснял незнакомые для меня основы православия, что мне было не оторваться от слушания его и я, забыв о желании покинуть Лавру и пойти погулять по Киеву, погрузился в общение с этим интереснейшим человеком. Началось наше общение с его советов по покупке религиозной литературы, но, узнав о моем послушании врачом в Монастыре Александра Свирского, он решил потратить своё время на проведение меня до мощей Преподобного Агапита Врача Безвозмездного. Поняв в начале общения, что это надолго, он пошёл на трапезу, с которой принёс кучу вкусностей для меня. Накрыл стол для трапезы он прямо рядом со своей кельей. Украинский борщ, жареная рыбка, свежие овощи, фрукты, сладости и компот. Его радушие и хлебосольность тронули меня до глубины души. После обеда он не спеша провёл меня по всем пещерам. Дальним и Ближним. Мы приложились почти ко всем Святым мощам Киевской обители. Илья Муромец, Нестор Летописец, Пимен Многоболезненный, Демьян Целебник, — имена этих Святых, казалось, были знакомы мне с самого детства, но я не ожидал их встретить, лежащих в стеклянных гробах, к которым прикладывались толпы паломников, в том числе и я.
Семь часов с Отцом Макарием пролетело не заметно и я, уже боясь опоздать на самолёт домой, попрощался с ним. Напоследок, я узнал, что Макарий — зодчий, построивший много храмов, в которые уже давно ходят люди. Прощаясь, я предложил монаху Макарию деньги за его время, на что он, обидевшись так, что мне стало стыдно, сказал, что монаху деньги ни к чему. Мы обменялись записками для молитвы о здравии близких нам людей. Я уходил из Лавры погруженный в приятные размышления о Боге, о вере и неслучайных случайностях. Главное, что я понял в тот день — то, что самое дорогое и важное, что мы должны давать любимым людям, это молитва о них. Живых и мертвых.